Однако исламские мистики не раз подвергались гонениям со стороны религиозных властей. Ал-Халладж, например, был казнён за то, что в экстазе воскликнул: "Я есть Истина!". Спустя пять веков на острове Ява другой мусульманский мистик, Сьеч Сити Дженар, был приговорён к смертной казни за подобное высказывание, также сделанное в состоянии экстаза.
По мнению суфийских авторитетов, развитие у человека способности к духовному восприятию зависит от Аллаха, а не от самого человека. Однако человек может ускорить этот процесс. В одном из наиболее известных хадисов Аллах поясняет: "Ничего из того, что сделает Мой слуга для приближения ко Мне, не дойдёт до Меня скорее, чем исполнение им долга, Мною предписанного. Мой слуга приблизится ко Мне, творя и другие дела, показывающие его преданность, и тогда Я возлюблю его, Я стану ухом, которым он слышит, глазом, которым он видит, рукой его, удар наносящей, ногой его, ступающей по земле". Такой рассказ, в котором Бог говорит как бы от Своего имени, называется кудси ("священный").
И в XX в. мистическая традиция на Востоке жива. Она будет существовать и в дальнейшем, ибо, как сказано в хадисе Пророка Мухаммада, "в мире всегда найдётся сорок людей, подобных Другу Всемилостивейшего, пророку Ибрахиму. От них получите вы и хлеб и воду".
"ОПЬЯНЁННЫЕ СУФИИ". СВИДЕТЕЛИ ИСТИНЫ
Известному суфийскому шейху из Хорасана Абу Йазиду ал-Бистами (ум. около 875 г.) принадлежит знаменитое высказывание: "Слава мне! Сколь велик мой сан!", шокировавшее не только улемов, но и многих суфиев. Ал-Бистами, дерзнувший открыто восславить в себе величие Аллаха, не писал специальных работ по суфизму. Сохранились лишь некоторые его изречения и стихи, многократно цитируемые и комментируемые мусульманскими мистиками. Мотивы любовной и застольной поэзии, носящие явный отпечаток состояния экстаза, снискали ал-Бистами славу зачинателя школы "опьянённых суфиев". Шатхийат - экстатические высказывания представителей этой школы - вызвали резкие нападки защитников правоверия. Они считали, что "пьяные" мысли суфиев, пусть даже высказанные из любви к Богу, есть опасный уклон в неверие и язычество.
Но если отвлечься от праведного возмущения улемов, то придётся признать, что внешне кощунственные высказывания ал-Бистами по сути не противоречат основам веры. Погружённый в созерцание Аллаха суфий забывает о своём существовании, и возглас "Слава мне!" следует относить не к мистику, а к Аллаху, говорящему его устами. Опасность обвинений в ереси не может остановить суфия, ищущего ответ на вопрос, что происходит с человеком в состоянии самоуничижения, самоотрицания ради слияния с Богом. Если человеческое Я исчезает, обретает ли человек реальное единение с Богом?
На эти вопросы пытался ответить и суфийский шейх Хусайн ал-Халладж. На основании высказываний шейха о том, что хаджж не обязателен, поскольку "ритуал обхода Каабы можно совершать в сердце", власти обвинили его в причастности к движению еретиков-карматов. Некоторые публично совершённые чудеса вызвали обвинения ал-Халладжа в колдовстве, связи с джиннами и мошенничестве.
Под влиянием пламенных проповедей и чудес ал-Халладжа в Ираке возникло реформаторское религиозно-политическое движение. В Багдаде у шейха было множество почитателей, видевших в нём защитника униженных и оскорблённых, сокрытого имама и кутба ("кутб" - "столп мира", верховный святой в суфийской иерархии). Призывы ал-Халладжа бескорыстно любить Бога и утверждение возможности достижения единства с Ним для каждого, кто целиком предал себя Аллаху, нравились простолюдинам, давали моральную опору в противостоянии властям.
Практически всё в учении ал-Халладжа, что вступало в противоречие с догматами ислама, уже высказывалось до него ал-Бистами, ат-Тирмизи, ат-Тустари и ал-Джунайдом. Но если предшественники ал-Халладжа избегали крайних формулировок, маскировали их иносказаниями и попросту скрывали от непосвящённых, то сам он открыто использовал идеи и понятия, подрывающие основы веры, и утверждал возможность личного контакта влюблённого суфия с объектом любви - Аллахом.
: 1 : 2 : 3 : 4 : 5 : 6 : 7 : 8 :
|